В Лондоне умер Борис Березовский. До самых последних дней Березовский пытался воздействовать на политическую ситуацию в России; правда, с тех пор как он переехал в Лондон, эта его деятельность сводилась исключительно к едким заявлениям и амбициозным, но трудно выполнимым обещаниям устроить переворот. Однако для многих людей в стране олигарх-эмигрант был человеком, окутанным зловещими мифами — такой на пенсию выйти не может. Очевидно, что в истории Березовский останется фигурой вроде Распутина; об этом можно судить и по комментариям тех, кого опросила «Лента.ру», — друзей и оппонентов бизнесмена, свидетелей эпохи, в которую он правил.
Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы»:
— Ушла, конечно, не эпоха, но ушла некая ее специя, пряность, если мы вспомним [привозимые] в Средние века пряности из Индии. Вокруг Бориса Абрамовича было много мифов, он сам был мифотворцем, и, судя по социальным сетям, те, кто его не знал, сейчас говорят о нем, как о черте с рогами и хвостом.
Те же люди, которые с ним боролись на равных, от того, что лишились блистательного противника в смысле фантазии изобретений, наверное, испытывают чувство грусти. Березовский добавлял пряности в их жизнь, включая и Путина. [Президент] очень внимателен к людям и представлял себе масштаб Бориса Абрамовича как своего противника. Лишиться даже такого мифологического противника, который не представлял ему уже угрозы, ему не шибко нравится. Ведь наш вес в истории определяется весом наших врагов.
Насколько я знаю, Березовский был чрезвычайно подавлен проигрышем суда с Абрамовичем, продал один из домов, но вообще это был человек, который яростно и до последнего боролся. Сейчас на него можно [продолжать] вешать все что угодно, и [его смерть] ничего не меняет. Люди, обвинявшие его в заказных убийствах, будут продолжать это делать, это мы видим на примере Магнитского.
Никакой версии нельзя исключать, но я бы поставил версию [причастности спецслужб] на самое последнее место, так как Березовский болел, в том числе сердцем. Я последний раз по телефону говорил с ним полгода назад, и он говорил, что «прихватывает». Ему 67 лет, и это как раз тот средний возраст, когда россияне уходят из жизни.
Александр Гольдфарб, руководитель международного Фонда гражданских свобод, старый друг Березовского:
— Эпоха ушла, в историческом плане эпоха закончилась, и начинается новая эпоха. Для меня в личной жизни уж точно, поскольку мы были довольно дружны. Путин добился своего, он злопамятный человек, и я думаю, прямо или косвенно — скорее косвенно — добился, чтобы Бориса больше не было. Он не играл [роли главного врага Путина] после того, как проиграл процесс Абрамовичу. Но он перестал быть главным врагом по факту, а субъективно им оставался. У меня нет никаких свидетельств [что это может быть делом рук российских спецслужб]. В случае с Литвиненко у нас есть неопровержимые доказательства, [а здесь нет]. Он, безусловно, боролся до конца, но в последнее время был несколько грустен, печален, меланхоличен.
Сергей Железняк, вице-спикер Государственной Думы, заместитель секретаря генсовета «Единой России»:
— Борис Березовский был инициатором целого ряда достаточно тяжелых для страны процессов, и в этом смысле его скорее можно считать злым гением. Но смерть человека — не повод для демонстрации превосходства. Поэтому, вне зависимости от отношения к Березовскому, нужно выразить соболезнования его родным.
Леонид Гозман, президент движения «Союз правых сил»:
— Борис Березовский точно не был ангелом, но и демоном он, я думаю, тоже не был. Он был очень талантливым человеком. Не берусь судить о его моральных качествах, но очевидно, что в какой-то момент на него решили вешать всех собак. За все, что бы ни случилось. А на самом деле он был человек талантливый, но, наверное, не очень счастливый. Он, с одной стороны, многого добился. А с другой стороны, никому нельзя пожелать закончить так, как он — в изгнании, безо всякой надежды вернуться на родину. Я был знаком с ним, конечно, шапочно, но в то, что он был виноват во всем, что ему приписывали, не верю.
Борис Немцов, сопредседатель партии РПР-ПАРНАС, бывший первый вице-премьер правительства России:
— С ним связана история российской действительности, он один из идеологов олигархического капитализма, который мне сильно не нравился, но если говорить о нем как о человеке, то он парень, безусловно, был яркий, незаурядный, нестандартный, хотя мы с ним все время и враждовали по поводу «Газпрома», приватизирования власти и так далее. Таких ярких людей редко встретишь в жизни. Но яркость бывает со знаком плюс или со знаком минус, и, наверное, он был больше со знаком минус.
Могу рассказать про Березовского три истории. Когда Ельцин пригласил меня, губернатора Нижегородской области, в правительство, еще до приезда ко мне его дочери Тани вдруг в моем кабинете появляется Березовский и говорит: «Мы решили сделать тебя первым вице-премьером, собирай вещички и переезжай». Я спросил его: «Боря, а ты кто, собственно, такой, чтобы назначать меня? Ты Ельцин, что ли?» Он ответил: «Я не Ельцин, но мы такое решение приняли, а Ельцин его поддержал». Тут мне позвонил Юмашев и сказал, что приехала Татьяна, и я это сказал Березовскому. Он же спросил в ответ: «А где у тебя тут черный ход?» Я ему ответил: «Так может, это не ты меня назначил, а Ельцин?»
Когда Путина избрали [президентом], мы с Березовским были депутатами Госдумы. Я был вице-спикером, а он депутатом от Карачаево-Черкесии. Он пришел ко мне и говорит: «Вот как скучно стало жить в России, Вову избрали, все решили. Не знаю, чем заняться. Может, мечеть в Карачаево-Черкесии построить?» Я ему ответил: «Скучно тебе не будет, Путин тебе не простит, что ты сделал его президентом». Он назвал меня кретином и идиотом, но скоро ему скучно быть перестало.
Когда я был министром топлива и энергетики, Березовский пришел ко мне и сказал, что Черномырдин и Вяхирев решили, что он будет председателем советов директоров «Газпрома» — и руководить им. Я ответил: «Ты можешь стать им только через мой труп, а пока я жив, ты им не станешь». Он мне угрожал, кричал, устроил мне в посольстве России в Пекине очную ставку с Черномырдиным. Я горжусь тем, что не пустил его в «Газпром».
Последние годы жизни для Березовского превратились в сплошной кошмар. Сначала умер Бадри, весь бизнес, который они вели, ему не достался, потому что юридических документов он на руках не имел. После проигранного суда с Абрамовичем вся история была закончена, он был разорен. Человек, привыкший к роскошной жизни, оказался у разбитого корыта. Проигрыш в суде перечеркнул перспективы в жизни.
Александр Хинштейн, депутат Госдумы, журналист, автор книги «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги»:
— Если признать, что [с его смертью] ушла эпоха, то это будет ему лучший подарок. Плясать на могилах не по-людски, но делать ему такой подарок не стоит. Его смерть — это вполне логичный финал его жизни. Он всю жизнь жил только для себя. Он любил всю жизнь цитировать якобы лично слышанные им слова академика Сахарова «Жизнь — это движение», чем подчеркивал свой экзистенциализм. Но это движение для него было бегом по кругу, он всю сознательную жизнь занимался не созиданием, а разрушением.
Параллельно он разрушал и свою жизнь. Его итог должен быть назидательным для всех. Он пришел к финишу, не имея ни друзей, ни любви, ни каких-то ценностей, ни даже денег. А самое главное — не имея родины. Мне даже по-человечески его жалко, ведь он уходил из этой жизни брошенным всеми человеком.
Березовский уже много лет перестал выступать в роли всероссийского Чубайса, главного зла. С 1995 года он строил свою публичную жизнь по сформулированному артистом Броневым в одном известном фильме принципу: «Чертовски приятно, когда тебя считают дьяволом». Но последние десять лет его — максимум — могли считать за мелкого беса, не имеющего влияния и серьезного значения. Все его действия носили скорее трагикомичный характер.
Я категорически исключаю причастность к его смерти российских структур. Он был как неуловимый Джо из анекдота, который был неуловим, потому что был никому не нужен. Его наличие или отсутствие не имеют никакого значения.